Главная
Новости
Ссылки
Гостевая книга
Контакты
Семейная мозаика

Записки Георгия Фишера: ИЗ КОНСТАНТИНОПОЛЯ В ЕВРОПУ

Наконец в 9 часов утра поезд тронулся... Итак – в Европу. Что будет? Что ждет нас нового? Впрочем, хуже не будет. Поезд бежит берегом Мраморного моря, вот проехали последние башни Эди-кулэ, и поезд пошел по гладкому полю. На горизонте остался, все уменьшаясь, Константинополь. Вот наконец и первая остановка Сан-Стефано. Едем довольно медленно, останавливаясь у каждой станции. Дорога – одноколейка и почему-то так заросшая травой, что кажется, будто поезд бежит прямо по траве. Из вагона плохо видно, потому что мы в углу и лишь наверху маленькое окошечко, так что смотришь через открытую дверь.

В вагоне – еще в Константинополе – кто-то из посольства «назначил» одного из пассажиров, полковника, комендантом вагона. Никак не можем отделаться от всяких комендантов! Ну, впрочем, кажется уже в последний раз. Все паспорта отдаем ему. Около трех часов дня переезжаем турецкую границу. Сначала на какой-то станции паспорта очень быстро просматривает какой-то турок, а на следующей грек. На следующей, греческой станции стоим дольше. На этой станции нас облепляют человек десять русских – ободранных, голодных, просят их принять в вагон и провезти через болгарскую границу, так как они уже два раза пытались пройти и их все возвращают сюда. Оказывается, это все без виз и без денег, отчаявшись от константинопольской жизни или бегущие из лагерей Галиполи и идущие в землю обетованную, которой многим кажется Сербия; другие же идут просто куда глаза глядят; придя в отчаяние от условий константинопольской жизни, пустились в путь, рассуждая, что хуже не будет. На все десять человек у одного есть какая-то виза и вряд ли на всех была у них одна лира денег. Пособие на дорогу им получить неоткуда, так как нет виз... Делимся с ними хлебом, выданным нам при отъезде.

Но принять их всех в вагон невозможно. Нас самих человек 25, из них и так уж два «зайца», которых сам «комендант» провозит из Константинополя, и так на 23 человека 12 «зайцев», цифра невозможная. При самом поверхностном контроле это будет заметно. Поэтому в вагон влезает лишь один с визой и кто-то еще. Остальные размещаются кто на тормозных площадках и наконец, вспомнив Россию, на крышах. Кондуктора принимают в них участие. Куда-то их прячут, дают советы. На болгарской границе они куда-то исчезают с крыш, но потом опять появляются. Адрианополь проехали уже в темноте, так что, кроме вокзала, ничего не видели. Наконец около полуночи мы уже на болгарской территории. Поезд стоит почему-то несколько часов. Не спится, идем в буфет, уже заметно все дешевле, даже на станции в буфете, чем в Константинополе на базаре. Начальник станции озабочен спящими фигурами на крышах вагонов, хочет их как-нибудь заставить оттуда убраться; желая быть с нами любезным, объясняет нам, что ведь они могут упасть оттуда, но мы его успокаиваем, что в России они так «привыкли» ездить. Наконец он махнул рукой и предоставил им спать на крышах.

Утром проехали Филипополь, еще по внешним контурам турецкий, над домами видны были минареты. Часа в 3-4 дня в Софии; вокзал вроде наших вокзалов в губернских захудалых городках; перед вокзалом пыльная площадь; какой-то допотопный трамвайчик, а самого города и не видно; впрочем, за холмами, когда подходит поезд, был виден золотой купол собора. К вечеру на сербской границе, Цареброд. Наш вагон с этим поездом дальше не пойдет. Предложено или в полчаса перейти в классные вагоны и сдать багаж, или оставаться до 3 часов следующего дня в этом вагоне и тогда его прицепят к пассажирскому поезду, а идущий сейчас считается скорым. По Сербии проезд уже все равно платный. На станции полнейшая темнота. Идет дождь. Перетаскивать при таких условиях вещи трудно, носильщиков нет, да, пожалуй, будет и накладно. Поэтому мы и все семейные остаемся в вагоне, а кое-кто из холостых отправляется сейчас же в отходящий поезд. Наш вагон отцепляют и загоняют куда-то на запасные пути. К нам является какой-то русский, кажется, жандармский полковник, и приглашает нас в особое помещение при станции, где нам предлагают чай и ночлег на полу. Чаем пользуются почти все, ночлегом же преимущественно мужчины; все-таки и для оставшихся в вагоне свободнее. Полковник рассматривает паспорта – для чего? Видимо, он здесь тоже политическая таможня от каких-то русских властей. Мне эта атмосфера не нравится. Да и вообще, говорят, что в Сербии отношение к русским очень неважное, нечто вроде крепостной зависимости. Не имеют права свободного передвижения, прикреплены к своим местам жительства.

На следующий день в ожидании поезда отправляемся бродить в местечко – горный ландшафт, в долине станция и местечко. Обедаем в каком-то ресторанчике – довольно дорого. Уже незадолго до поезда выясняется, что наш вагон в Сербию не пойдет, а мы должны перегрузиться в другой товарный вагон. Болгарский представитель объясняет нам, что сербы не возвращают Болгарии вагонов обратно – право сильного! Правда вагон подают на соседние рельсы прямо против нашего, поэтому перетаскивать вещи легко, но уже благодаря тому, что мы были в углу, теперь мы очутились посередине. Заставили купить нас билеты третьего класса. Кстати, наши крышные пассажиры в Цареброде куда-то исчезли. Часа в 2-3 дня мы тронулись наконец по Сербии. Такие же станции, только надписи несколько иные. В Болгарии «начальник гара», в Сербии «шеф станицы», в Болгарии – «вход» и «исход», в Сербии «влаз» и «излаз», но в общем все понятно. Дорога с двух сторон обсажена фруктовыми деревьями, так близко, что прямо руками можно срывать на ходу поезда. Кое-кто из вагона в этом упражняется.

Вскоре поезд входит в ущелье и все время почти до самого Ниша идет этим ущельем. С двух сторон почти отвесные скалы, а внизу бурная речка; поезд идет по выдолбленному уступу в одном из отвесных берегов, порой ныряя в коротенькие туннели. Наконец к заходу солнца ущелье кончается и начинается широкая долина. Подъезжаем к Нишу. Поезд стоит два часа – наш вагон перецепляют к другому поезду. Вылезаем в город в ближайшие лавочки купить провизии. Нас, русских, возмущает всюду, что нигде на этих заграничных станциях нет кипятку. Сам Ниш напоминает наши казачьи станицы или большие южно-русские села. Крытые соломой мазанки, беленькие одноэтажные дома и посередине довольно большая церковь в византийском стиле. С наступлением темноты тронулись дальше. На следующий день днем должны приехать в Белград. С утра начинаем собираться. Здесь видны уже следы войны – ни одного целого моста. Все временно ремонтированы или просто временные деревянные рядом с взорванными железными мостами. За несколько станций до Белграда остановка надолго, впереди какой-то поезд потерпел крушение. Стоим несколько часов на какой-то степной станции, на которой кроме неважных и дорогих абрикосов ничего нельзя достать. Переодеваемся, чистимся, моемся, насколько возможно. Простояв несколько часов двигаемся далее; около 2-х часов дня приезжаем в Белград. Узнаем о дальнейших поездах. Оказывается, есть скорый завтра в 7 часов утра и пассажирский вечером, но решаем ехать скорым, так как не нужны будут бесчисленные пересадки, следовательно, и перегрузка вещей. В каком=то помещении, куда мы ткнулись за справками у нас отобрали паспорта и объявили, что мы во что бы то ни стало должны уехать не позднее 7 часов утра завтрашнего дня, а пока паспорта остаются у них, нам же дали временные удостоверения, с которыми разрешили отправиться в город. Никакие просьбы о разрешении остаться на один день, так как у нас деньги были в турецких лирах, а дальше лиры уже не котировались, сегодня же у сербов был царский день (Петра и Павла по ст. ст.) и все банки были закрыты, не помогли.

Кроме того, вся эта полиция уверяла, что она говорит только по-сербски. Обозленные на такое гостеприимство, отправились мы в город. Решили разыскать В.А.Рева, нянюшку оставили на вокзале, а сами по железной дороге поехали в Зимун, но дома его не застали, искали его в парке на берегу Дуная, так как нам сказали, что он поехал кататься на лодке с какой-то барышней. Но так его и не дождались. Вернулись на пароходе по Дунаю в Белград. При сходе с парохода на пристань какие-то сербские власти спрашивают документы, но лишь у некоторых. По костюмам видим, что спрашивают у русских, спрашивают и у нас. Мы возмущаемся и вспоминаем, хорошо, что мы не попали сюда. Вернувшись к вокзалу определяемся искать ночлег в ближайших гостиницах. В Белграде (по крайней мере около вокзала) отдаются не номера, а постели в номерах. Поэтому нам предложили в одном номере три постели, четвертая же уже была занята какой-то русской старухой, эти мы и взяли. Содрали с нас за это очень дорого. Уже после наступления темноты мы с Лилей отправились в город, но прошли немного; усталость гнала «домой». Переночевав, рано утром отправились на вокзал. Скорый поезд был без третьего класса. В 7 часов утра мы тронулись из негостеприимного Белграда. В вагоне 2-го класса народа было немного, и мы одни были в купе. Но наши костюмы как-то не вязались с обстановкой, хотя все было на месте, но чувствовалось что чего-то не хватает.

От Белграда начала чувствоваться уже Европа и по публике, и по тем городам, которые мы проезжали. В 11 часов утра мы уже были на венгерской границе, а около часу дня были уже в Будапеште, где поезд простоял около часу, но я успел сбегать в ближайшую меняльную лавку, чтобы разменять деньги. В 5 часов вечера мы уже переехали чешскую границу. Отношение к нам русским уже сразу после Сербии стало иное – хорошее.

Впечатлений от Венгрии почти никаких: военные в старой венгерской форме, непонятный язык и всего 6 часов для того, чтобы проехать всю страну с юга на север, да еще из них два часа остановок. Поздно вечером в Братиславе к нашему поезду прицепили 3-ий класс; я с нянюшкой пересели в 3-ий класс из экономии, Лиля с Женей остались во втором и, хотя места были не спальные, но никто не захотел их беспокоить и они смогли выспаться. Мне спать не пришлось, потому что рядом со мной оказался легионер, отлично говоривший по-русски, который дал мне кое-какие практические советы, угощал ромом и пр. В 8 часов утра уже в Праге. По совету случайного попутчика русского пошли к военкому агенту. Там нам кое-что объяснили и направили по благотворительным учреждениям за ночлегом и пищей. Выйдя от военного агента, встретились вдруг с Гладким. Тот говорит, что нужно оставаться здесь. Обещал содействие. По его содействию нам скоро дали временное право жительства через Земгор. Поселились мы сначала в Брусских казармах – в общежитии. Оно было приспособлено только для временного жилья. Были отдельно большие мужские и большие женские палаты.

Первое время американцы давали обеды и ужины. Принялись мы за поиски комнаты, но задача оказалась невыполнимой, и мы сняли номер в отеле «Савой», где и прожили почти целый год. Обстановка отеля, хотя и захудалого, на Женю произвела сильное впечатление. Она все время смотрелась в зеркало, открывала и закрывала шкаф, так для нее это было непривычно. Мы с женой принялись за поиски работы и с этих пор наша жизнь постепенно изменила свой первоначальный ярко-беженский характер. Начался новый Пражский период, более уравновешенной, нормальной, хотя может быть и относительно, жизни.

РО РГБ фонд 587 картон 7 ед. хран. 29 лл.72-77

<< Записки Георгия Фишера: КОНСТАНТИНОПОЛЬГеоргий Фишер: Приезд в Парагвай>>

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:
Введите число, изображенное на картинке:
Все отзывы

Последние отзывы:
Фотогалерея
(c) 2008-2012. Контактная информация