Семейная мозаика
- 1. ЖАНРЫ и СЮЖЕТЫ
- 2. ВРЕМЯ ВОЕННОЕ
- 3. МИР ЛИТЕРАТУРЫ
- 4. Альманах
- 5. ДЕМКИНЫ
- 6. ДЕМКИНЫ НАМ РОДНЯ.
- 7. ПЕКУРОВСКИЕ et al.
- 8. МЕМУАР ТАНИ ГЛЕБОВНЫ
- 9. РАУТИАНЫ
- 10. РАУТИАНЫ НАМ РОДНЯ
- 11. ТОХТАСЬЕВЫ
- 12. САФЬЯНЩИКОВЫ et al.
- 13. ОДИССЕЯ ГЕОРГИЯ и ЕЛИЗАВЕТЫ
- 14. ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
- 15.ВИТАЛИЙ ИВАНОВИЧ
- 16. ХАЛТУРИНЫ и др.
- 17. УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
- 18. АРХИВЫ
- 19. СКЛАД НЕДОДЕЛОК
|
От ИГНАТИЯ ИВИЧА
1/I 1944, 1:15
Дорогой Ваня
Может быть из Нового Года выйдет толк? Давай надеяться, старый пессимист.
Я написал сейчас Нюре <жене - Анне Марковне>, написал Виктору <Шкловскому>, пишу тебе. Написал бы Володе <Тренину>, если бы он был жив. Немного своих людей на свете.
Пил я сейчас шампанское, пил портвейн и коньяк. Но душа трезва - невесело пить с чужими людьми. Трудно, Ваня, жить с чужими людьми. На фронте, в строю, с настоящим народом, как ты был, вероятно лучше для сердца.
Мне нужно в Москву, чтобы не потерять себя. Я уже не знаю, умею ли писать и думать. У меня ни одного интереса, ни одной мысли не осталось здесь, я пересидел. Все нужное и дорогое мне - вне обстановки, в которой я варюсь, как старый петух в невкусном супе, без перца и соли.
Обнимаю тебя.
Вере Васильевне писал недавно. А ты конечно, не ответишь, хотя думаю, что иногда вспоминаешь меня.
Поцелуй Кутика, он очень милый. Бабушкиной скажи, чтоб не сердилась - я не нарочно свинья - ничего не могу писать.
А ты лентяй и умница. Нет на меня подходящего Маршака. Кто меня вытянет?
Саня
янв. 1951.
Иван Игнатьевич в больнице. Карантин - и к нему никого не пускают.
О, старик, отрезанный от мира гриппозным вирусом!
Жалка судьба твоя. Ты лишен общения не только с нежной супругой и любящими сыновьями, но и с преданными друзьями, изнывающими в разлуке и пухнущими от невысранных сплетен, коими они привыкли облегчаться у твоего гостеприимного ложа.
Это потрясло меня настолько, что я свершаю подвиг силы беспримерной – письмо пишу. Я и письмо! Есть ли на свете что-либо более несоединимое, несовместимое, нелепое, фантастическое и курьёзное? Но не буду останавливаться на этом факте. Пусть оценят его потомки. Пусть он войдет в хрестоматии, как пример дружеской преданности. Пусть упомянут его в моей эпитафии. Пусть за начертанием этих строк запечатлеет мой облик будущий Фидий. Не будем об этом говорить. Моя скромность этого не допускает. Две-три пролитых тобой и ближайшими друзьями слезы умиления – и довольно, больше ничего не надо. Не будем предавать этот факт широкой гласности. Будем скромны. Пусть это останется драгоценной жемчужиной в сокровищнице лучших, самых благородных воспоминаний нашей жизни – и довольно, больше ничего не надо. Как ни крепка наша дружба, но даже с тобой я не хотел бы делиться мыслями и чувствами, которые, естественно, вызывает этот поступок. Это могло бы показаться нескромным.
Сквозь барьер, воздвигнутый между нами жалкими существами, невидимыми даже в микроскоп и трусливо фильтрующимися, вопреки всем заботам об их уловлении, дошла до нас всё же волнующая весть: ты обрел вертикальное положение! Я считаю своим долгом напомнить тебе, что труд, а не что либо иное, заставил обезьяну принять вертикальное положение и тем превратиться в человека [Энгельс, Диалектика Природы].
Несчастный! Подумал ли ты, что ты делаешь? Понимаешь ли ты, какое будущее ты себе готовишь своими собственными ногами?
Смутность и нечеткость мышления, недостаточная подчиненность действия логическому рассуждению, привычка не связывать причину со следствием и самим создавать причины, ведущие к нежелательным следствиям – вот что лежит в основе твоего легкомысленного поступка. Впрочем, поздравляю и радуюсь, отдавая тем дань банальной точке зрения на подобные факты.
Говорят, что водку с красной головкой делают из сосны. Это я пишу не в порядке шишки на носу алжирского бея, а чтобы ты знал, от какой гадости избавила тебя доброжелательная снисходительность судьбы. Я же целую неделю не курил, и сейчас курю с полным презрением и пренебрежением к этому занятию, только чтобы не огорчать папиросника, который привык сбывать мне свой товар. Мне ничего не стоило бы отказаться от курения, но я знаю, как страдают люди, когда им приходится отказываться от годами создававшихся привычек – и вот, снисхожу к привычкам папиросника.
В воскресенье я заходил к Вере Васильевне, чтобы посмотреть на Талика <Виталия Халтурина> и его жену <Таню Раутиан>. Он смешной в кудрявой бороде и милый. Таня мне понравилась. Она держалась внутренне свободно среди незнакомых, без всякой позы и очень просто. А это непросто! Показывает, что у человека есть стержень. Вместе они вполне милы.
Оказалось, что мы соседи - они живут на Руновском и обещали зайти. Хлопочут о переназначении.
Пишу, неведомо зачем, о детских стихах Маяковского. Доказываю, что они идут от Окон РОСТа. Думаю, что соображение правильное, во всяком случае – любопытное.
Что читаешь, старый сноб? Говорят, что тебе не понравился ни Диккенс, ни Дюма, ни Сю. Я поэтому и пишу письмо – чтобы предложить тебе нечто столь же длинное, но в другом роде и более изысканное. Хотя все же считаю, что Диккенс писал не хуже меня и ты не убедишь меня в обратном. И не пробуй!
Зая сдает экзамены не без блеска, что даже удивило меня, несмотря на такую хорошую наследственность. К обеду был гусь. Мой брат вчера был именинником. У Лиды грипп. Статья в «Новом Мире» о языке и современной литературе путаная и никчемная. Лидия Кон и А.А.Фадеев здоровы. Нюра и Зая тебя любят и нескромно просят довести об этом до твоего сведения. К тебе не попал, кроме прочих сам Паустовский и сам Фраерман.
Целую, Саня
Добавить отзыв
|
Все отзывы
Последние отзывы:
Фотогалерея
- Мы и наши
- По странам и континентам
- Галерея ТГР
- Фотогалерея Ивана Халтурина
|